Глядя на такую карту, сложно определиться.) Я бы начал с чего-то более нейтрального, скажем, с пешего туризма. Прошёл бы лёгким траверсом по кромке леса, огибая складки местности.
- Скажи, а если бы ты пошел в поход, а ну утро проснулся, а тебя вся жопа в вазелине, ты бы кому-нибудь об этом рассказал? - Нет, конечно! - Пошли в поход? ))))
Нет и всех названий племен, странников и кочевников, которые бредут в монотонности пустыни и видят яркость, и веру, и любой камень, или найденная металлическая коробка, или кость становятся священными предметами. Вот в чем величие той страны, в которую моя любимая сейчас входит и становится ее частью. Мы умираем, вбирая богатство любовников, племен, вкусовых ощущений, которые мы испытали, тел, в которые мы погружались и из которых выплывали, словно из рек мудрости, характеров, на которые мы взбирались как на деревья, страхов, в которых мы прятались, как в пещерах. Я хочу, чтобы на моем теле были все эти отметки, когда умру. Я верю в такую картографию, выполненную самой природой, а не в гроздья имен на карте, словно названия универмагов, данные в честь их богатых владельцев – женщин и мужчин. Мы – истории общины, книги общины. Нами не владеют, и мы не моногамны в наших вкусах и опыте. Все, что я хотел, – это пройти по такой земле, где нет карт.
ivan3452
Comments
Даже самые низменные мои инстинкты (самые любимые) не позволяют забывать о возвышенном.
Так что и везде, и в рифму.
Ага, и везде, и в Красную Армию
- Альпинисты лучше, чем спелеологи.
- Чем лучше?
- Чем спелеологи!
- Нет, конечно!
- Пошли в поход? ))))
Барселону или биллиардпоходы гонятьТак что с низменности, потом восхождение и покорение, а потом обратно.
"Английский пациент" Майкл Ондатже